На самой южной границе современного Санкт-Петербурга в составе муниципального образования «Город Красное Село» у подножия Дудергофской возвышенности находится поселок Можайский, бывший Дудергоф. Первое официальное документальное упоминание Дудоровского погоста Водской пятины Новгородского княжества, центром которого было селение Дудора, относится к 1500 году [1]. Однако этот факт вовсе не означает, что возраст Дудергофа составляет «всего» 503 года, просто в российских архивах за более ранний период такого рода документы отсутствуют. Корни возникновения Дудергофа восходят к древним временам и связаны прежде всего с географическим положением и особенностями данной местности. На основании ряда публикаций [2] их можно представить так.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ ДУДЕРГОФСКОЙ ВОЗВЫШЕННОСТИ

10-15 тысяч лет назад в районе современных южного Приневья и Приладожья закончил свое существование (растаял) пришедший со Скандинавских гор ледник. По пути его движения образовались гряды холмов (озы) из осадочных пород, в том числе Красносельско-Дудергофская и Пулковско-Пушкинская-Кирхгофская. Один из отрогов (языков) остановился и растаял, упершись в складку земной коры, образовавшую Дудергофскую возвышенность, другой Кирхгофскую.

Уровень Балтийского моря превышал современный, и современное Ладожское озеро было одним из его заливов. Затем Ладожское озеро отделилось от Балтийского моря, стало бессточным водоемом, заполненным талой ледниковой водой. Постепенно Ладожское озеро своим южным берегом приблизилось к бассейну реки Мги, которая была его притоком. А Балтийское море подходило к бассейну реки Тосны, которая впа­дала непосредственно в него. Между Мгой и Тосной, Ладожским озером и Балтийским морем был водораздел.

3-4 тысячи лет назад Ладож­ское озеро широким, в десятки километров проливом преодолело водораздел и хлынуло в Балтийское море. Так образовался Ладожско-Балтийский пролив, затопивший почти всю территорию южного Приневья, южного Приладожья и южного берега Финского залива.

2-3 тысячи лет назад ладожская вода пробила узкую, но глубокую протоку в районе Ивановских порогов. Вода устремилась в эту протоку, и размеры Ладожско-Балтийского пролива стали уменьшаться, пока он не превратился в современную реку Неву, а дно бывшего пролива стало сушей.

В период существования Ладожско-Балтийского пролива на его акватории находились в виде островов перечисленные выше гряды возвышенностей. Самыми высокими из них были Дудергофская (176 м) и Кирхгофская (170 м), поэтому они в виде островов в Ладожско-Балтийском проливе существовали всегда. А Пулковско-Пушкинская возвышенность (75-82 м) стала островом позднее. Дудергофская возвышенность является самой высокой точкой Петербурга и окрестностей в радиусе десятков километров.

СЕЛЕНИЕ ДУДОРА

Существует распространенное мнение, что на территории Водской пятины, соответствующей современной Ленинградской области, в древние времена жили пришедшие около 2 тысяч лет назад с Алтая и Приуралья угро-финские племена водь и ижора, вепсы и чудь. Постепенно они мирно слились путем взаимной ассимиляции с племенами ильменских словен и руссов, ставших преобладающей частью населения этих мест. Буквально со всех сторон пришли сюда и множество других народностей, в том числе из Пскова, с Днепра, с Волги, из Прибалтики, Скандинавии, Западной Европы, с Севера и Востока.

Как уже было сказано, до IХ-Х веков Приладожская низменность, соответствующая границам Ижорской земли, была занята широким Ладожско-Балтийским проливом. Поэтому никакие племена до этого периода проживать там не могли.

Однако Дудергофская (Дудоровская) возвышенность в виде острова Ладожско-Балтийского пролива существовала до заселения прилегающей местности. Этот остров занимал практически центральное положение в данном проливе на путях интенсивного движения между Западом и Востоком, Югом и Севером. Поэтому он был хорошо известен многим путешественникам, мореплавателям и купцам, служил им опорным пунктом и навигационным ориентиром, но мог быть и пунктом дислокации разбойников, захватчиков, пунктом защиты от них и несения сторожевой службы. Конечно, держать такой объект под своим контролем было очень выгодно, поэтому на острове мог содержаться сторожевой пост владеющего островом государства (княжества, вотчины и т.п.).

Наиболее вероятно, что остров принадлежал Новгородскому княжеству или его предшественникам ильменским словенам, руссам с южного берега Ильменя, из Пскова или Киевской Руси. Именно оттуда и были направлены на остров или назначены из его аборигенов люди, выполнявшие погранично-сторожевые, навигационные и иные функции. По мере постепенного уменьшения площади Ладожско-Балтийского пролива вокруг него появлялось все больше участков суши, пока остров не превратился в наиболее высокую на многие километры точ­ку окружающей местности (около 1Х-Х веков).

Поселиться на острове могли любые из проплывавших мимо него мореплавателей. По нашему мнению, одними из первых поселенцев острова могли стать славяне, словены или угро-финны, выполнявшие по поручению Новгорода перечисленные выше функции, прежде всего навигационные. Наиболее доступными способами осуществления их могли стать звуковые (удары в какой-либо предмет аналогично колоколу или барабану, генерация звуков другими способами гудками, трубами, свистками, звукоимитацией и т.д.) и визуальные (разжигание сигнальных кост­ров, выставление знаков оповещения и т.п.) сигналы. Документальных подтверждений этой версии нам пока обнаружить не удалось. Но зато мы собрали исторические свидетельства того периода, когда упомянутый остров еще выполнял такого рода функции.

Это свидетельство содержится в книге А. Васильева (1858) [3]. Автор пишет: «Я видел список с древней рукописи, в ней сказано, что посланные из древнего Новгорода дошли "до чудских селений Пулкъ и Дудора, где сеша въ ладш и поплывоша"». Анализируя это краткое, но очень информативное сообщение, можно отметить следующее. Из того, что новгородцы поплыли из селений Пулк и Дудора, следует, что эти селения находились в Ладожско-Балтийском проливе. Судя по тому, что к селениям Пулк и Дудора пришли, Ладожско-Балтийский пролив к тому времени заканчивал свое существование и эти селения на Пулковско-Кирхгофской гряде и Дудергофской возвышенности стали уже не островами, а полуостровами. Упоминание посланных из Новгорода свидетельствует, что описанные события происходили скорее всего в IX веке, когда сформировался Новгород (882).

Как следует из текста, в селениях Пулк и Дудора для перевозки посланных из Новгорода были не псковские струги, не шведские шнеки, не волжские челны, а именно ладьи. Упоминание о ладьях специфических довольно крупных новгородских судах говорит о том, что на­званные селения находились в подданстве у новгородцев, которые содержали там ладьи и людей для транзитных сообщений. Вероятно, в селениях Пулк и Дудора был целый парк ладей с командами для перевозки посланцев и купцов, то есть это были морские порты аналогично сухопутным почтовым станциям с перекладными лошадьми или постоялым дворам. А в них должны были быть стража, таможня, судоремонт, интендантство, навигационное хозяйство и другая инфраструктура, администрация.

Различие же между селениями Пулк и Дудора, из-за которого именно Дудорово стало центром Дудоровского погоста, состояло в том, что Дудоровская возвышенность была на 100 метров выше Пулковской, а в те времена это имело очень большое значение. К тому, что селения Пулк и Дудора названы «чудскими», следует относиться с пониманием того, что в древние времена славяне «чудью» или «чухнами» обычно называли все неславянские племена Приладожья, Прионежья, Псковщины и Прибалтики. В данном случае можно считать, что, возможно, первыми на указанных островах в Ладожско-Балтийском проливе поселялись люди из племен води, ижоры, вепсов, руссов или других народностей, которые с образованием Новгородского княжества стали его подданными.

Таким образом, первое упоминание селения Дудора как исторический факт относится по крайней мере к IX веку. Отметим, что по характеру повествования в летописи можно понять, что посещение новгородцами селения Дудора было ординарным, обычным явлением. Поэтому не исключено и даже весьма вероятно, что оно на­ходилось там и раньше или гораздо раньше, чем возник Новгород, то есть его история насчитывает более 1000 лет. Во всяком случае на территории современного Петербурга и его окрестностей, еще 1000 и более лет назад затопленных Ладожско-Балтийским проливом, более древних поселений не обнаружено и быть не могло.

Впоследствии благодаря своему исключительно выгодному гео­графическому и военно-транспортному положению селение Дудора стало центром Дудоровского погоста, занимавшего центральное место в Водской пятине и международных транспортных связях; это был период его наивысшего расцвета. В XVII веке Дудоровский по­гост, а затем баронство Дудергофское занимали все южное побережье Финского залива от Автова до Красной Горки на севере и до реки Ижоры на юге между Ижорским и Кипенским погостами на востоке и западе. Около 200 лет Дудергоф был имением царской семьи, их спокойным красивым дачным местом отдыха. В этот период он был главным населенным пунктом Дудергофской волости Царскосельского уезда Петербургской губернии, в состав этой волости вначале входили Красное Село и Гатчина. С началом Первой мировой войны и прекращением красносельских маневров, а особенно после 1917 года, Дудергоф стал заштатным дачным поселком, каким и пребывает до сих пор. Пропали географические преимущества положения Дудергофа, но ничто не может лишить его замечательных природных особенностей, уникального геологического происхождения и славной истории.

О ПРОИСХОЖДЕНИИ НАЗВАНИЯ «ДУДЕРГОФ»

Высказанные выше гипотезы позволяют по-иному взглянуть и на общепринятую, переходящую из одной публикации в другую версию о саамском происхожде­нии названия селения на Дудоровских возвышенностях.

Роль Ивана Сусанина для исследователей топонимики Дудергофа взял на себя член-корреспондент АН СССР Д. В. Бубрих (1890-1949). Для этого он выдвинул предположение о саамском происхождении названия Дудергоф, которое подхватил и развил А. И. Попов (1981) [4], а затем, не задумываясь, стали повторять другие авторы, добровольно взяв на себя роль завлеченного Сусаниным в непроходимые дебри отряда, в числе которых такие известные топонимики, как С. В. Кисловский (1974) [5], К. С. Горбачевич и Е. П. Хабло (2003) [6] и другие.

Суть этой гипотезы состоит в следующем: в одном из диалектов саам (лопарей) имеется слово duoddar, означающее комплекс гор, горный массив, отдельную гору, возвышенность. Это слово якобы вошло в русский язык как «тундра»; из другого саамского диалекта слово tundr превратилось в финское tunturi, из которого в XVIII веке возникло германизированное имя Дудергоф.

Анализ этой гипотезы начнем с самого очевидного ляпсуса: авторы утверждают, что германизированное имя Дудергоф возникло «только в XVIII веке, когда здесь находилась дворцовая мыза, наименование которой было искусственно подогнано под общий характер таких названий, как Петергоф, Ораниенбаум и т.д.». Но ведь хорошо известно, что после заключения Столбовского мирного договора в 1617 году, то есть в XVII веке, за 100 лет до начала строительства Петергофа и Ораниенбаума, Дудоровская возвышенность и Дудоровский погост стали имением Юхана Шютте под названием «Дудергоф», а барон Шютте получил титул «Дудергофский». Непростительно грубая ошибка, подвергающая сомнению и другие утверждения этих авторов.

Еще пример вольного обращения с историей приписывание древним саамам (лопарям) приоритета в присвоении названия селению Дудора. Это версия о происхождении названия Дудоровской возвышенности и селения Дудора от саамских слов duoddar, tunturi и даже связи с «тундрой». Действительно, у саамов, живущих в приполярной поморской тундре на крайнем севере Скандинавии у Баренцева моря, нередки названия гор и возвышенностей со словом «Тунтури»: Исо-Тунтури, Писари-Тунтури, Кивин-Тунтури и др. Таким образом, несомненно, что это слово является саамским и обозначает горы, возвышенности. Вопрос состоит только в том, есть ли какая-нибудь связь между поморскими саамами и появлением более 1000 лет тому назад названия Дудоровская возвышенность и селение Дудора.

Ответ на него может быть только отрицательным, так как нет абсолютно никаких доказательств того, что в те времена на острове в центре Ладожско-Балтийского пролива откуда-то появились саамы, давшие имя селению Дудора, и оно (имя) сохранилось в течение многих веков при отсутствии тогда письменности и картографии, при отсутствии саамов в этой местности и пребывании в ее окрестностях сменяющих друг друга племен и народностей. Таким образом, версия о проживании или хотя бы о пребывании саамов на Дудоровской возвышенности около 1000 лет назад не находит исторического подтверждения и, более того, противоре­чит многим другим фактам.

Первая группа из этих фактов географическая. Если бы в Приневье когда-то жили саамы, здесь остались бы и другие «тунтуры» или произошедшие от них «дудеры». Но ни одного такого или подобного названия на территории по крайней мере Ленинградской области не встречается. Как нет их и на Кольском полуострове, где жили и живут саамы. В то же время финские названия гор и возвышенностей встречаются сплошь и рядом. Как известно, в финском языке для обозначения гор и возвышенностей существует единственное, безальтернативное название в двух вариантах: magi и maki. И в непосредственной близости от Дудергофа на картах начала XX века значатся Пудомяги, а совсем рядом, на Кирхгофской возвышенности, находятся Янисьмяки, Ленимяки, Лемедимяки и Пекколамяки. В нескольких близлежащих местах для обозначения гор с 1500 года используются названия Горы и Горки.

Вторая группа фактов лингвистическая. Если «тунтури» это нарицательное имя гор, возвышенностей, то в паре к ним должно быть собственное имя каждой «тунтуры». Так это и происходит у приполярных саамов (см. выше) и у финнов (Пудо-мяги, Янись-мяки и т.п.). Если «дудор», как утверждают эти авторы, нарицательное имя «гора, возвышенность», образовавшееся от «тунтури», то у этого нарицательного имени должно быть в паре и собственное имя. А где оно? Если на острове в Ладожско-Балтийском проливе уже су­ществовало «селение Дудора», то при чем здесь tunturi, относящееся к суше?

И, наконец, самым существенным доводом в пользу не саамского, а именно русского происхождения названия селения Дудора яв­ляется то, что в «Обозрении писцовых книг по Нову-Городу и Пскову» (П. И. Иванов, 1841) [7], в «Алфавитном указателе селам, сельцам, деревням, пустошам, селищам, займищам и погостам», значащимся в писцовых книгах за 7008 (1500) год, записаны в Новгородском уезде Водской пятины и в Обонежской пятине Дудоровские деревни, а в Деревской пятине и в Пскове три Дудоровых пустоши. Следовательно, в исконных местах проживания древних словен название «Дудоровские» применительно к пустошам и деревням встречалось неоднократно и, безусловно, не может считаться заимствованным из саамского; не связано оно и с нарицательным именем гор или возвышенностей.

Таким образом, искать в названии селения Дудора и Дудоровской возвышенности саамские корни нет никаких оснований. Если отсутствие связи названия селения Дудора с саамскими диалектами является бесспорно доказанным фактом, то выяснение его истинного происхождения значительно труднее, и полученные нами результаты пока не могут считаться окончательными. Изложение своей версии происхождения названия селения Дудора начнем с анализа предполага­емых нами причин ошибок, допущенных нашими предшественниками. Помимо приведенных выше ошибок в историческом аспекте, мы считаем ошибочным и узкогеографический подход к изучению топонимики.

В русской топонимике использование географических основ в названии населенных мест не явля­ется ни единственным, ни ведущим, ни преобладающим. Гораздо чаще, чем географические, за основу берутся профессиональные характеристики жителей (Кузнецово, Гончарово, Рыбаково и т.п.), их фамилии (Иваново, Петрово, Сидорово и т.п.), черты характера (Веселово, Хмурово, Буяново и т.п.) и другие («Горелово, Неелово, Неурожайкатож»). По нашему мнению, название селения Дудора могло произойти от рода занятий или от личностных характеристик населявших его жителей. Возможно, эти жители были дудочниками, славились своей игрой на дудах и/или изготовлением их. По В. И. Далю, «дудочник дударь, играющий на дудке»; известна русская народная песня: «Эх, дударь мой дударь, веселый дударь!» Есть у В. И. Даля и менее симпатичная трактовка: «дудора» хлам, дрянные пожитки, дурак, дура; «дудоры» волокитство, шашни. Последние трактовки кажутся нам малопригодными для образования названия погоста и даже селения. Поэтому интерпрета­ция «дударь» представляется нам более уместной и убедительной. Возможно, первый дударь житель острова в Ладожско-Балтийском проливе своим «дудением» предупреждал окружающих, как это делают звери и птицы, что территория острова занята им.

Предположение о «дударе» согласуется и с нашей гипотезой о навигационной роли острова с селением Дудора в Ладожско-Балтийском проливе. Как мы уже упоминали, одним из способов этого навигационного обеспечения могло быть обозначение острова с селением Дудора издаваемыми каким-либо способом звуками: дудками, трубами, гудками. Эти гудки были всем известны, всем понятны и остро необходимы, поэтому издававший их дударь был самым известным человеком, по нему получил свое название ост­ров, а позднее и Дудоровская возвышенность. До настоящего времени в условиях плохой видимости на море корабли и маяки подают звуковые сигналы (гудки).

Самое главное отличие нашей версии от версий предшественников «дударь» это личное занятие человека, а не название природного географического объекта. В подтверждение этой версии можно привести следующие факты. В упоминавшейся книге А. Васильева со ссылкой на древнюю летопись указывается «селение Дудора», то есть название, данное по роду занятий человека, а не по названию природного географического объекта. В шведских писцовых книгах за 1618-1623 годы в упоминавшемся «Алфавитном списке» указано село «Dudorof». Конечно, не исключено, что отсутствие буквы «h» в этом названии просто описка. Но с учетом тщательности оформления этих книг шведами вполне можно допустить, что это отражает существо дела. А именно это означает, что владельцем данного селения является человек по имени или профессии «дудор». Между прочим, «hofｻ и по-немецки означает и «место жительства», сокращенно «селение», но и «двор», конечно; так что и ｫDuderhofｻ и ｫDudorofｻ все равно «селение Дудора», дословный перевод с русского на шведский. На старинных картах около Кирхгофской возвышенности обозначен «дом Лукаря». Дом Лукаря - селение Дудора...

Таким образом, можно считать доказанным, что слово «дудор» с чередующимися гласными «о» и «е» имеет исконно русское происхождение, скорее всего обозначает профессию (должность) или соответствующее ей прозвище человека, жившего на острове в Ладожско-Балтийском проливе. Это слово позднее дало название и возвышенности, на которой находилось селение Дудора, а затем и всему погосту, где она играла значительную роль. Интересная деталь из книги финского исследователя Сауло Кепсу «Петербург до Петербурга» (2000) [8] в подписи к Генеральной карте 1734 года: «Ранее к губернии относились погосты Дудергоф (Туутари) и Инкери на западной стороне Невы». Причем этот исследователь, специально изучавший вопросы этнографии и топонимики Ингерманландии, ни единым словом не упоминает ни бубриховских саамов, ни их «тунтури», «дуоддар» или «тундр».

Очень интересный факт обнаружен нами в известном старинном повествовании «Слово о полку Игореве». Про стремительный поход князя Всеслава Вещего после взятия Новгорода к реке Немиге сообщается: «Волком проскочил с Дудуток к Немиге». А в комментариях Д. С. Лихачева к поэтическому переводу «Слова» Н. А. Заболоцким отмечается: «Дудутки вероятно, местность под Новгородом» [9]. Так что же это были за Дудутки? Весьма вероятно, что это было название той местности под Новгородом, где жили дудут(о)ки, то есть дудники, дудоры, через которую шел путь из Новгорода по Водской пятине к реке Немиге (Неману?) и которая имела название Дудоровские горы. Причем для автора «Слова» Дудутки такое же привычное, не требующее пояснений название, как Киев, Чернигов, Новгород, Полоцк и Тмутаракань, поэтому и проскочил у него князь к Немиге не из Новгорода, а с Дудуток (ср.: с Альп, с Карпат, с Ижорских возвышенностей). Таким образом, уже в одном из первых литературных памятников русской исто­рии и культуры впервые упоминается  горная местность вблизи Новгорода, где в 1067 году жили дудут(о)ки дудоры.

Есть, однако, вариант, примиряющий версии о русском и финском происхождении названия Дудергофа и Дудергофской воз­вышенности. Он заключается в том, что название селения Дудора могло состоять из двух частей русской и финской. Начнем с последней. В финском и эстонском языках есть слово «saar» «остров». Вполне можно допустить, что остров, на котором жил дударь, от которого исходило дудение, так и назывался «Дудсар», то есть «Остров дударя» или «Дудящий остров»; впоследствии, когда остров превратился в полуостров, а затем в Дудоровскую возвышенность на территории Новгородского княжества, слово «Дудсар» окончательно русифицировалось и ввиду выраженной созвучности превратилось в «Дударь», а затем в «Дудор».

То есть «saar» в названии селения Дудора было таким же временным явлением, как и сам остров. Аналогично, например, тому, что Царское Село это бывшее Саарское Село (кстати на Кирхгофско-Пулковской гряде возвышенностей), остров Заячий в Неве имел название Яниссар, остров Белый у Сестрорецка (ныне Белоостров ) Валгасар. В устье Невы были острова Калассари (Рыбный), Килиссари (Козий), Ламмассари (Овечий) Кирвиссари (Лосиный), а также Кивиссари (Каменный), Койвуссари (Березовый), Корписсари (Аптекарский), Ристиссари (Крестовский) и др. А в Финском заливе сплошные «сары»: Найссар, Осмуссар, Ремиссар и др. Иными словами, приемлемы любые варианты, кроме придуманного Бубрихом и развитого Поповым.

Таким образом, название селения Дудора было известно около 1000 лет назад и было связано с его островным положением, сигнально-навигационной функцией его жителей дудением. Более древних поселений на территории современного Петербурга и окрестностей нет.

Источники:

[1] Переписная окладная книга по Нову-Городу Вотской пятины 7008 года (2-я половина) // Временник императорского Московского общества истории и древностей Российских. М., 1851. Кн. 11. С. 286; Карта Водской пятины и ее погостов в 1500 году / Сост. архимандритом Сергием. СПб., 1905.

[2] Полное собрание русских летописей. СПб., 1841; Немиров Г. А. Опыт истории С-Петербургской биржи в связи с историей С-Петербурга. СПб., 1888; Горелова Э. М. и др. Ладога. Л., 1974; Лобанов И. Н. О природе дислокаций Дудергофских высот в окрестностях Ленинграда // Геотектоника. 1976. № 6. С. 89-98; Лобанов И. Н. О природе дислокаций Дудергофских высот и района г. Павловска // Изв. Всесоюз. геогр. о-ва. 1979. Т. 111. Вып. 4. С. 334-342; Строение и происхождение Дудергофских высот (окрестности Ленинграда) / Гейснер Е. Л., Дашко Р. Э., Колтунова И. В. Малаховский Д. Б. // Изв. Всесоюз. геогр. о-ва. 1980. Т. 112. Вып. 2. С. 138-146; Нежиховский Р. А. Река Нева и Невская губа. СПб., 1981; Xазанович К. К. Геологические памятники Ленинградской области. Л., 1982; Шарымов А. Нева и ее дельта весной 1703 года // Аврора. 1994. № 9-10. С. 83-122; Даринский А. В. Невский край. СПб., 2000.

[3] Васильев А. Откуда пришел Рюрик и его варяги. СПб., 1858. С. 31.

[4] Попов А. И. Следы времен минувших: Из истории геогр. названий Ленинградской, Псковской и Новгородской обл. Л., 1981.

[5] Кисловский С. В. Знаете ли Вы?: Словарь геогр. названий Ленингр. обл. Л., 1968.

[6] Горбачевич К. С., Xабло Е. П. Почему так названы? СПб., 2003.

[7] Иванов И. П. Обозрение писцовых книг по Нову-Городу и Пскову. М., 1841.

[8] Кепсу С. Петербург до Петербурга. История устья Невы до основания города Петра: (Пер. с фин.). СПб., 2000.

[9] Пчелов Е. В. Рюриковичи. История династии. М., 2003. С. 454.