Кстати, говорить надо
ПодберЕзье, с ударением на "Е" - это я еще от бабушки слышала. А другие названия удивили. В метрических книгах встречала названия КотчинО (местные говорят с ударением на последний
слог), БоевО (тоже, кстати, на последний слог), ОпЕчек (на Е), МахнОво,
ГлАзово, ПолИщи, КулОтино, ДЕмихово. Ехали по карте, присматриваясь к
отвороткам. Кстати: читала на лингвистических форумах, что в
Новгородской области "ответвление второстепенной дороги от главной
непременно будет описано местными как "отворотка". Что и подтверждаю:
истинная правда, бОльшая часть населения скажет именно так. Нужную
"отворотку" мы чуть не проехали, хотя специально присматривались. Выехав
из Окуловки на дорогу в сторону Боровичей, первая развилка будет на
городское кладбище - это я знала, мы с папой туда в прошлый свой приезд
заезжали. А вот следующая должна быть на Подберезье.
Дырка в кустах на дорогу вообще была не похожа, но оказалась именно ею. Причем, нырнув в кусты на волнистый грейдер, муж не успел выразить свое "фи", как опять начался асфальт. Побитый, в трещинах, явно очень старый, но хотя бы без следов коврового бомбометания, к которому мы привыкли в Чудовском районе. Дорога "окуловская" - извилистая, взбирающаяся на пригорки и ныряющая в ложбинки. Пара километров - и мы в Подберезье. Проехали по единственной (как нам показалось) улице, оставили машину на околице и я пошла на разведку.
В первом же домике хозяйка-дачница подсказала мне, где искать старожилов деревни. Даже не просто подсказала, а позвонила, договорилась о встрече и показала дорогу. Идти нужно было на противоположный край деревни - как раз откуда мы въехали в Подберезье, но я с удовольствием прогулялась по деревне еще раз пешком. Все окрестные собаки тоже получили удовольствие облаять в кои-то веки появившегося чужака. Так я и добралась до Татьяны Степановны Звонцовой - она уже меня ждала.
Нюанс из разряда "мелочь, а приятно" - в Подберезье никому не пришлось объяснять "зачем мне все это надо, неужели других дел нет". Т.С. оказалась знакома с земляком, увлеченным этнографией, историей и описанием своего родного края: Владимиром Никифоровичем Константиновым. Она уже не раз оказывала ему посильную помощь в сборе местного материала: воспоминаний, фотографий. От нее я узнала о книгах, написанных Константиновым:
Очень хочется наладить связь с автором - во первых, такие книги в открытой продаже не достать, надо будет или в сети искать, или у автора, а прочитать воспоминания очевидца про родину своих предков - это же очень интересно. Во вторых, у меня уже есть идея и костяк для еще одной книги о Подберезье - зря, что ли, переписаны все метрические книги по Подберезью с 1870 года начиная? У меня на руках - фактический исторический подлинный материал обо всех жителях деревни на протяжении полувека. Татьяна Степановна обладает уникальными воспоминаниями - как-никак, жила здесь с рождения, уехала из Подберезья уже в зрелом возрасте. А у Владимира Никифоровича колоссальный опыт обобщения материала + опять же воспоминания, он же тоже местный, из соседней деревни Махново и в Подберезье бывал часто и много.
А пока мы с Татьяной Степановной очень хорошо побеседовали о жизни деревни в прежние времена. Причем было интересно еще и потому, что Т.С. начинает рассказывать о своих односельчанах, ровесниках (родившихся в 30-е годы ХХ века), а я тут же вспоминаю записи в метрических книгах об их отцах и дедах (метрики заканчиваются 1917-18 годами). Или наоборот - я начинаю расспрашивать, отталкиваясь от данных о предках, а Т.С. рассказывает мне то, чего нету в метриках - об их жизни, их детях и внуках. Так мы "связали" в единую нить несколько поколений Беловых (потомки Якова Давидова), Игнатьевых (потомки Игната Степанова), Романовых. Татьяна Степановна назвала мне деревенские фамилии, которых нет в метрических книгах: ЛосЁвы (с ударением на Ё), ОлЕневы (на Е), Зайцевы, Беловы, Хановы, Щепиловы, Романовы, Игнатьевы, Мартыновы. Мартыновыми, как сказала мне Татьяна Степановна, в деревне звали моих предков, которые по паспорту получили фамилию Богдановы (прадед был Мартын Богданов(ич).
Кстати, в метриках Новгородской губернии подавляющее большинство крестьян записаны только по имени и отчеству, причем отчество без "боярского" суффикса "-ич": Яков Давидов, Мартин Богданов, Игнат Степанов, Елена Максимова, Антон Антонов. В 1860-70 годах таких бесфамильных записей процентов 95-98, в записях за год дай Бог если встретится одна-две фамилии, и то в основном у отставных офицеров и мещан. К 1910-15 годам фамилии встречаются чаще, но все равно это 5-10 фамилий в записях за весь год по всему приходу.
Самое интересное, что исследователи, занимающиеся поиском предков в Вологодской области, находят своих "офамиленных" предков еще в записях 18 века, причем с фамилиями записаны практически все крестьяне. На сайте, посвященном генеалогии (ВГД.ру), даже была высказана мысль, достойная исследовательского гранта: отличная тема для глубокого исторического исследования "Возникновение и распространение фамилий среди крестьян Северо-Запада России в 1700-1917 годах". Труд, конечно, титанический - просмотреть метрические книги всех приходов Вологодской, Архангельской, Новгородской областей за 200 лет, подсчитать соотношение офамиленных и бесфамильных в каждом регионе, выявить список наиболее распространенных фамилий тех лет. Зато можно было бы выявить самые древние официально зарегистрированные фамилии в каждом регионе.
Это было лирическое отступление (гранты, фамилии...). А из реально интересных сведений меня потрясло больше всего то, что Семен Оленев вел "летопись деревни" - большую амбарную книгу, в которую много лет подряд записывал все события, произошедшие в Подберезье в тридцатые-сороковые годы. Интересно, где эта книга сейчас? Говорят, у Семена остались потомки, сейчас живущие и работающие в Окуловке. Может быть, эта книга у них? Кстати, недавно в интернете наткнулась на чей-то Живой Журнал, где была отсканирована подобная амбарная книга. Тогда из любопытства полистала фото, почитала "расшифровки", но ссылку не сохранила, балда...
В заключение беседы походили мы с Татьяной Степановной по деревне. Показала она и место, где стоял дом Мартыновых:
Дом сгорел в начале 20-х годов, как мы примерно прикинули, суммировав воспоминания Татьяны Степановны и мои (точнее, моей бабушки Мани, Марии Мартыновны). Бабуля рассказывала, что когда она была еще маленькой, их дом сгорел. На этом пожаре у нее сильно обгорела рука - когда бабуля выбегала из дома, как раз рухнули балки, и она не успела уберечься. Огромный шрам на предплечье я сама видела. После пожара Мартыновы уехали из Подберезья, но строится на этом месте никто не стал. Домик был очень маленький, участок тоже небольшой. К тому же за домом протекал ручей, к которому спускались за водой для полива огородов и после пожара тропинку намяли практически через пепелище. В общем, незавидный участок - маленький, неудобный, да еще и народ туда-сюда постоянно ходит.
Увидела я и дом Игнатьевых - в нем жила крестная мать детей Мартына Богданова - Ольга Игнатьева. Записи о женитьбе ее отца, Игнатия Семенова, о рождении его дочери Ольги Игнатьевой и других детей я зимой видела в метрических книгах, которые переписывала в ГАНО. А теперь вот, пожалуйста - вижу наяву часть жизни этих людей. Ольга Игнатьева жила в Подберезье, работала почтальоном.
Подберезье относилось к приходу Полищской церкви, где было и кладбище. Поэтому мы решили проехать еще и в Полищи. Местность эта довольно густонаселенная, дорог и дорожек много, поплутали немного - не без этого, но в конце концов выехали к Полищам. Церковь увидели издалека. Здание не очень высокое, но стоит на довольно большом холме.
Это мы уже взобрались на холм и фотографировали с вершины, крутой склон скрыт за церковью. Я обрадовалась - наверняка и кладбище рядом. Обошли церковь сколько могли - от дороги до обрыва. Нашли одинокий крестик под стенами церкви и больше ничего. В недоумении вернулись к машине, почесали репу и решили отловить кого-нибудь из аборигенов, чтобы спросить про кладбище. В итоге услышали, что кладбище в Полищах давно закрыто - чуть ли не в предвоенные годы. И когда прошло больше сорока лет со времени последнего захоронения, власти разрешили использовать территорию под строительство пятиэтажного дома. Пятиэтажку эту нам показали издали - обычная хрущевка среди частной застройки. Вот и все... "Так проходит земная слава".
Дырка в кустах на дорогу вообще была не похожа, но оказалась именно ею. Причем, нырнув в кусты на волнистый грейдер, муж не успел выразить свое "фи", как опять начался асфальт. Побитый, в трещинах, явно очень старый, но хотя бы без следов коврового бомбометания, к которому мы привыкли в Чудовском районе. Дорога "окуловская" - извилистая, взбирающаяся на пригорки и ныряющая в ложбинки. Пара километров - и мы в Подберезье. Проехали по единственной (как нам показалось) улице, оставили машину на околице и я пошла на разведку.
В первом же домике хозяйка-дачница подсказала мне, где искать старожилов деревни. Даже не просто подсказала, а позвонила, договорилась о встрече и показала дорогу. Идти нужно было на противоположный край деревни - как раз откуда мы въехали в Подберезье, но я с удовольствием прогулялась по деревне еще раз пешком. Все окрестные собаки тоже получили удовольствие облаять в кои-то веки появившегося чужака. Так я и добралась до Татьяны Степановны Звонцовой - она уже меня ждала.
Нюанс из разряда "мелочь, а приятно" - в Подберезье никому не пришлось объяснять "зачем мне все это надо, неужели других дел нет". Т.С. оказалась знакома с земляком, увлеченным этнографией, историей и описанием своего родного края: Владимиром Никифоровичем Константиновым. Она уже не раз оказывала ему посильную помощь в сборе местного материала: воспоминаний, фотографий. От нее я узнала о книгах, написанных Константиновым:
 | - "Деревня Махново глазами этнографа" 1999, г.Владимир, изд."Маркарт" - "Окуловская райэлектросеть - взгляд в минувшее" 1999, г.Владимир, изд."Маркарт" - "Думы о былом. Историко-этнографические очерки" 2002, г.Владимир, изд."Маркарт" - Размышления о минувшем. " Историко-этнографические очерки" 2003, г.Владимир, изд."Маркарт" - "Молитва о деревне" 2005, г.Владимир, изд."Собор" - "Погасли сельские огни" 2008, г.Владимир, изд."Собор" - "Раздумья о деревне" 2010, г.Владимир, изд."Собор" |
Очень хочется наладить связь с автором - во первых, такие книги в открытой продаже не достать, надо будет или в сети искать, или у автора, а прочитать воспоминания очевидца про родину своих предков - это же очень интересно. Во вторых, у меня уже есть идея и костяк для еще одной книги о Подберезье - зря, что ли, переписаны все метрические книги по Подберезью с 1870 года начиная? У меня на руках - фактический исторический подлинный материал обо всех жителях деревни на протяжении полувека. Татьяна Степановна обладает уникальными воспоминаниями - как-никак, жила здесь с рождения, уехала из Подберезья уже в зрелом возрасте. А у Владимира Никифоровича колоссальный опыт обобщения материала + опять же воспоминания, он же тоже местный, из соседней деревни Махново и в Подберезье бывал часто и много.
А пока мы с Татьяной Степановной очень хорошо побеседовали о жизни деревни в прежние времена. Причем было интересно еще и потому, что Т.С. начинает рассказывать о своих односельчанах, ровесниках (родившихся в 30-е годы ХХ века), а я тут же вспоминаю записи в метрических книгах об их отцах и дедах (метрики заканчиваются 1917-18 годами). Или наоборот - я начинаю расспрашивать, отталкиваясь от данных о предках, а Т.С. рассказывает мне то, чего нету в метриках - об их жизни, их детях и внуках. Так мы "связали" в единую нить несколько поколений Беловых (потомки Якова Давидова), Игнатьевых (потомки Игната Степанова), Романовых. Татьяна Степановна назвала мне деревенские фамилии, которых нет в метрических книгах: ЛосЁвы (с ударением на Ё), ОлЕневы (на Е), Зайцевы, Беловы, Хановы, Щепиловы, Романовы, Игнатьевы, Мартыновы. Мартыновыми, как сказала мне Татьяна Степановна, в деревне звали моих предков, которые по паспорту получили фамилию Богдановы (прадед был Мартын Богданов(ич).
Кстати, в метриках Новгородской губернии подавляющее большинство крестьян записаны только по имени и отчеству, причем отчество без "боярского" суффикса "-ич": Яков Давидов, Мартин Богданов, Игнат Степанов, Елена Максимова, Антон Антонов. В 1860-70 годах таких бесфамильных записей процентов 95-98, в записях за год дай Бог если встретится одна-две фамилии, и то в основном у отставных офицеров и мещан. К 1910-15 годам фамилии встречаются чаще, но все равно это 5-10 фамилий в записях за весь год по всему приходу.
Самое интересное, что исследователи, занимающиеся поиском предков в Вологодской области, находят своих "офамиленных" предков еще в записях 18 века, причем с фамилиями записаны практически все крестьяне. На сайте, посвященном генеалогии (ВГД.ру), даже была высказана мысль, достойная исследовательского гранта: отличная тема для глубокого исторического исследования "Возникновение и распространение фамилий среди крестьян Северо-Запада России в 1700-1917 годах". Труд, конечно, титанический - просмотреть метрические книги всех приходов Вологодской, Архангельской, Новгородской областей за 200 лет, подсчитать соотношение офамиленных и бесфамильных в каждом регионе, выявить список наиболее распространенных фамилий тех лет. Зато можно было бы выявить самые древние официально зарегистрированные фамилии в каждом регионе.
Это было лирическое отступление (гранты, фамилии...). А из реально интересных сведений меня потрясло больше всего то, что Семен Оленев вел "летопись деревни" - большую амбарную книгу, в которую много лет подряд записывал все события, произошедшие в Подберезье в тридцатые-сороковые годы. Интересно, где эта книга сейчас? Говорят, у Семена остались потомки, сейчас живущие и работающие в Окуловке. Может быть, эта книга у них? Кстати, недавно в интернете наткнулась на чей-то Живой Журнал, где была отсканирована подобная амбарная книга. Тогда из любопытства полистала фото, почитала "расшифровки", но ссылку не сохранила, балда...
В заключение беседы походили мы с Татьяной Степановной по деревне. Показала она и место, где стоял дом Мартыновых:
Дом сгорел в начале 20-х годов, как мы примерно прикинули, суммировав воспоминания Татьяны Степановны и мои (точнее, моей бабушки Мани, Марии Мартыновны). Бабуля рассказывала, что когда она была еще маленькой, их дом сгорел. На этом пожаре у нее сильно обгорела рука - когда бабуля выбегала из дома, как раз рухнули балки, и она не успела уберечься. Огромный шрам на предплечье я сама видела. После пожара Мартыновы уехали из Подберезья, но строится на этом месте никто не стал. Домик был очень маленький, участок тоже небольшой. К тому же за домом протекал ручей, к которому спускались за водой для полива огородов и после пожара тропинку намяли практически через пепелище. В общем, незавидный участок - маленький, неудобный, да еще и народ туда-сюда постоянно ходит.
Увидела я и дом Игнатьевых - в нем жила крестная мать детей Мартына Богданова - Ольга Игнатьева. Записи о женитьбе ее отца, Игнатия Семенова, о рождении его дочери Ольги Игнатьевой и других детей я зимой видела в метрических книгах, которые переписывала в ГАНО. А теперь вот, пожалуйста - вижу наяву часть жизни этих людей. Ольга Игнатьева жила в Подберезье, работала почтальоном.
Подберезье относилось к приходу Полищской церкви, где было и кладбище. Поэтому мы решили проехать еще и в Полищи. Местность эта довольно густонаселенная, дорог и дорожек много, поплутали немного - не без этого, но в конце концов выехали к Полищам. Церковь увидели издалека. Здание не очень высокое, но стоит на довольно большом холме.
Это мы уже взобрались на холм и фотографировали с вершины, крутой склон скрыт за церковью. Я обрадовалась - наверняка и кладбище рядом. Обошли церковь сколько могли - от дороги до обрыва. Нашли одинокий крестик под стенами церкви и больше ничего. В недоумении вернулись к машине, почесали репу и решили отловить кого-нибудь из аборигенов, чтобы спросить про кладбище. В итоге услышали, что кладбище в Полищах давно закрыто - чуть ли не в предвоенные годы. И когда прошло больше сорока лет со времени последнего захоронения, власти разрешили использовать территорию под строительство пятиэтажного дома. Пятиэтажку эту нам показали издали - обычная хрущевка среди частной застройки. Вот и все... "Так проходит земная слава".